Курсами адмирала Невельского

18 августа. Петровская коса — узкая, в несколько сот метров галечная полоса, заросшая мхом и низкорослым стланником. С востока — могучий накат Охотского моря, с запада — мелководный, высыхающий залив Счастья.

Нв месте высадки Амурской экспедиции — бетонный обелиск, с одной стороны которого барельеф Г. И. Невельского, с другой — мраморная доска с надписью: «Здесь 29 июня 1850 года капитан Геннадий Иванович Невельской основал первое зимовье Амурской экспедиции, назвав его Петровским. В нем жили участники экспедиции, жена Невельского Екатерина Ивановна и дочь Катя».

Здесь Невельской прожил свои напряженнейшие годы, здесь похоронил дочь, многих друзей, отсюда руководил изучением и освоением огромного края, на территории которого легко могли бы поместиться несколько европейских государств. Край этот стал неузнаваем, выросли города, порты и только над косой попрежнему грохот прибоя, крики чаек, стылое даже в августе небо, моросящий дождь, холод, туман.

В торжественном молчании к подножию памятника легли букеты скромных северных цветов и ветки хвои, а затем взлетели в небо ракеты торжественного салюта в честь славных сынов России — участников Амурской экспедиции.

21 августа. За ночь и день прошли весь лиман при сильном встречном ветре и к вечеру подошли к заливу Чихачева. Ветер стих. Всю ночь потратили на вход в залив к поселку Де-Кастри. Утром, осмотрев поселок, вышли было в море, но вынуждены были вернуться из-за штормового ветра с юга. Погода не предвещает ничего хорошего.

24 августе. Ветер крепчает с каждой минутой. Вокруг черные валы с белыми загнутыми гребнями, с которых срывается сплошная пелена брызг. Яхте идет л од штормовым лавировочным гротом и стакселем от «Летучего Голландца». До единственного укрытия от южных ветров — мыса Сюркум осталось восемь миль. Всего восемь миль, но... лавировки. Вторые сутки идем мы от залива Чихачева в Советскую Гавань. Неужели возвращаться! Неужели придется терять 70 миль, пройденных с таким трудом! Других же укрытий нет. Восемь и семьдесят. Куда безопаснее!

На вахте двое в спасательных нагрудниках, с пристегнутыми к леерам страховочными поясами. Остальные в каюте, готовые в любую минуту к действию. На нас ни одной сухой нитки, хотя мы в «непромокаемой» одежде. Вода из кокпита не успевает сливаться — сидим в ней по колено. Шкоты гудят от напряжения. Ветер ревет в снастях такелажа, волны с шумом обрушиваются на палубу. Всю ночь мы боролись со штормом, дважды играли аврал и дважды подвахта ползком пробиралась на бак крепить спасательный плотик и якорь. Только на рассвете достигли ветровой тени от мыса, где волнение и ветер были меньше. Подошли к самому берегу и стали на основной якорь, а два других подготовили к немедленной отдаче. Определились на случай возможного дрейфа и замерили скорость ветра, которая даже здесь оказалась 19—21 м/с. Осмотрелись. В одной миле от нас, под самым берегом, стоял катер. Несколько позднее подошли две судна: японский лесовоз в грузу и наш сухогруз, шедшие с севера. В такой компании не стыдно было отстаиваться двое суток, пока не прошел циклон.