Водномоторные поиски и находки

БЕЗ ВОДЫ И НЕ ТУДЫ, И НЕ СЮДЫ!
(А с водой еще хуже)

Анатолий Лутицкий

Как мы все его ждали! Как все надеялись! Зима - тянучка. Весна, как трель соловья. А лето..! Ну когда, когда наконец, оно начнется? Ведь этим летом у нас совпали отпуска! Горите вы пропадом отпускные графики, в которых начальство берет отпуск, когда хочет (конечно, летом), а остальные - когда график отпустит.

Обещал своим, что пойдем в поход в такие места!

Там тишина!
Песок шуршит,
Там бор стоит,
Природа вдохновляет.

Бывает, ветер воет,
А воздух опьяняет.
Там небо нависает,
Медведица мерцает.

Там шума нет.
Там пыли нет.
И лишь она одна:
Там тишина-а-а-а-а.


В этих местах я заземляюсь. Все отрицательные эмоции забуряются глубоко-глубоко. Все клетки моей души освобождаются от всего негативного. Я становлюсь первозданным!

Но до того необходимо пройти сквозь мирскую суету.

Первое - составить судовую роль. Я, естественно и по праву, - капитан, Светлана Васильевна... кем ее определить? В быту - супруга, а на судне - кто? Ну, конечно, боцман! Сын Вадик - штурман, а его приятель Андрюша - юнга. Чуть не забыл, а Данька - кто? Длинные уши, короткий купированный хвост, весь в яблоках, вертлявый и неугомонный русский спаниель. Наверное, вольноопределяющийся.

Итак, меню и запас провизии. Это забота боцмана. Уют и мягкая жизнь на подушках - забота штурмана. А что юнге? Конечно, картошка, растворимый кофе на борту и сервис в походе, разжигание трубки, ее чистка и хранение. Да, чуть не забыл! Если над нами пролетят птицы, то палубу необходимо смыть и драить, и драить. А как же! Чтобы не поскользнуться!

Заботы капитана - это его заботы. Документы, топливо, масла, запчасти, инструмент, топоры и пилы, рыбацкая оснастка, спиннинги и удочки, сапоги, плащи и запасная одежда. А запасные гребные винты! Фотоаппаратура, примуса, спички и зажигалки, сигареты и сигара, и трубка. А насос для воды? А... и еще достаточное количество. Это все по отдельному списку.

Когда все списки материализовались на берегу в рюкзаки, коробки, сумки, кульки, авоськи и прочую тару, я понял, почему у цыган такие большие возы.

Но наш «Прогресс-2» тоже не слабый! В его ненасытном объеме всему находилось место. И, наконец, последнее священнодействие - заправка двух расходных баков топливом. Осталыные канистры аккуратно уложены вдоль бортов и в багажник. Пустые две канистры отправились в ящик.

Ну, что, поехали?Ура!!

Вырулили с РОПа. Только легли на курс - команда штурмана: «Папа, бублики забыли!» Разворот на 180°. Как же без бубликов-то. Срыв культурной программы по чаепитию.

Вот они, дорогие. На борт их! Вперед! Раз и второй, и третий, и десятый, и «надцатый» по выдергиванию шнура стартера результатов не дал. «Вихрь» глух к моим физическим усилиям по запуску. Тогда я его морально обдал всем, что у меня накопилось на него. Про себя, конечно, про себя, в перерывах между каплями пота, заливавшего глаза, капавшего с носа, пропитавшего всю мою одегу - плавки. Весь мой двадцатилетний опыт по реанимации «Вихрей» всех типов результатов не дал. «Пульс» у мотора пропал и он не дышал. Наступила его «клиническая смерть» и пора обеда. Я недоумевал: что случилось, такого еще не было.

Все мои матросы покинули посты согласно судовой роли и собрались в кают-компании (она же кокпит).

Капитан взял слово, не проронив ни единого. По его виду не сложно было догадаться, что силовая установка скисла, парусной оснастки нет и вся надега на мускулоход- два распашных весла. Вопрос состоял лишь в выборе курса: либо на материк, либо на близлежащий остров, до которого было минут тридцать гребу. При голосовании лишь я, старый речной волк, воздержался - что-то не тянуло меня на этот подвиг во имя мозолей. Молодежь есть, молодежь. Давай и все. Ну, нате, гребите, неразумные. Узнайте, как ручками гнать тонную глыбу по волнам.

И давно обещанный поход, о котором все так долго мечтали, начался под аккомпанемент «Из-за острова на Стрежень... ». Причалили в живописном месте, пообедали и начали реанимацию двигателя. Начал с запуска - ноль. И пошло: свечи, ТЛМы, провода, катушки и прочее и прочее. Все менялось и переставлялось. В отдельности все было исправно, а вместе не работало. Что за ерунда? После очередных двух десятков раз дерганья за шнур мотор вдруг фыркнул и замолк. Предсмертная агония закончилась. Настал летальный исход.

Все. Пора ставить палатку и окапываться. Утро вечера мудренее. В глазах сына и жены мольба: завтра поедем? Но оба молча занимаются своим делом и вопросов не задают - понимают мое состояние. А я сам себя не понимаю. Такого, чтобы двигатель был в состоянии литой болванки - никогда не случалось. Ну, было на практике всякое. «Летели» кольца, поршня, золотники, валы, шестерни, маховики, дважды горел, клинило и заклинивало, из отходивших свой срок узлов собирал моторы. А здесь что-то не то. А что? Я не знал.

Утром весь экипаж, как мышата, занялись приборкой, чисткой картошки, заготовкой дров и прочими обязанностями тихо и без суеты. Капитана оставили в полном покое. Я сидел и думу думал.

Итак, искра - есть, компрессия - есть, топлива полные баки, жиклеры - продуты, золотники - в порядке. А двигатель не запускается.

Решение резкое, быстрое и правильное - разобрать головку двигателя и посмотреть, чего там внутри делается. Вдруг, скрытый дефект. В шесть рук раскрутили и развинтили «Вихря» быстро и... ничего не нашли. Все в порядке. Давай снова скручивать все и свинчивать на место. Собрали все узлы и «Вихрь» приобрел свой облик. На транец его! На транец!

Раз, и два, и три, четыре, пять. А в ответ - тишина. И снова, и снова запускаем двигатель. Я уже в мыле. Плюхнулся в воду, чтобы остынуть. Меня сменил Вадик - тоже умаялся. За ним Андрюша. Я уже косился на Васильевну, размышляя о четвертом кандидате в стартеры. Нет, не осилит. Пусть лучше борщ конструирует.

Решение следующее, второе и быстрое принято: «Вихря» долой на берег. Юнгу на помощь отправляем Васильевне, а сами «своим» ходом на распашных отправляемся на стоянку за запасным мотором. Хорошо, что «Прогресс» полностью разгружен. На борту лишь инструменты, ЗИП и аптечка. Ну, с аптечкой ясно. А ящик с инструментом и запчастями зачем? Двадцатилетняя привычка - все свое вожу с собой. «Прогресс» летит под мускулоходом. Вот так и «влетаем» на РОП. Хватаем второго «Вихря» и в засаду на остров. Пятьдесят минут сюда лету и столько же назад.

А на нашем месте что делается! Дымок тянет жареным, с костра попахивает вареным. Даньку нельзя оттянуть от котелков - это обед доходит до готовности. Работать после такой газовой атаки невозможно. Организм срочно начал выделять соки, рот забит слюной, нос раздражен запахами. Работать? Так личный состав выведен из строя. Тогда обедать. Звучит команда: «Бери ложку, бери бак. Нету ложки - кушай так!».

Затарахтело, застучало, заскребло. Да нет, это не «Вихрь». Один на песке, а другой еще не «начат». Это мы обедаем. Почему-то ложками как-то сподручнее шуровать, чем торцевыми и накидными ключами.

Вот и кисель бальзамом потек по пищеварительному тракту, прилипая своим холодком во все ямочки, щелочки и складочки. Хорошо! Работать в отпуске, после обеда, запив киселем да еще и в жару - никогда! Закисли дружно на мелководье. Волны плавно перекатываются через округлые животы. Приятно! Массаж изнутри и снаружи.

На сон потянуло. Расслабился. Волна нагло ударила прямо в ноздри. Подъем! Вон из купели! К мотору!

Второго «Вихря» на транец. К бензину его! К работе! А он ни гу-гу. Все повторилось сначала. Часовое дерганье по очереди. Проверка свеч, зазоров и прочего, и прочего. Прощупали, проверили, прозвонили. А «Вихрь» как был, он так есть - лишь 48 кг!

Решенье третье - резкое и решительное: разобрать и разобраться. Аж зазвенело! «Вихрь» был опутан руками, как щупальцами осьминога. Каждый знал свои гайки и болты, технология разборки отрабатывалась на ходу и очень успешно. Мотор развалился на глазах. То, что мы увидели - поразило нас. Все было совершенно нормально. Все крутилось и вертелось, все шуршало! Но с умным видом каждый брал какую-либо деталь и тщательно ее обследовал. После троекратного техосмотра всё снова было восстановлено, но уже на следующий день - нельзя превращать отпуск в кружок «умелые руки». Нужно ведь и расслабляться периодически. Решили покататься на водных лыжах. Каждый брал одну, ложился на нее и греб, как на виндсерфинге. Правда, волны доставали лишь до носа. Ничего не попишешь, это вам не Гавайи.

Послеобеденная дрема третьего дня показала нам, что так жить нельзя! Не торчать же нам со 120 литрами горючего на траверзе родного РОПа, когда нас ждут дали далекие и просторы широкие.

Решение четвертое и самое решительное из всех решительных: отправиться на РОП и из новых запчастей собрать новый мотор. Уж это будет надежно.

Методика действий отточена. Юнга - на камбуз в помощь. А капитан и штурман готовятся к броску- мажут руки кремом, втихаря стянутым у боцмана - а чтоб шуму было меньше, и так руки уже в мозолях от ключей, стартера, весел да еще и на ложки надо налегать, как минимум три раза в день. В общем есть от чего.

Вторую половину дня провозились у ящика, комплектуя все необходимое для сборки третьего экземпляра. Самое сложное - найти все это на полках в ящиках, коробках, кульках, отмыть от консервационной смазки.

К вечеру нос «Прогресса» легонько уткнулся в песок. Мы уже не «летали». Перешли на нормальный ход.

Вечером у костра я был занят своими мыслями. Что происходит? Анализировал, вспоминал разные случаи. И не мог найти ответ. Ведь первый «Вихрь» нормально завелся и только после остановки изменил свое поведение. Второй же даже не «пикнул».

Пробил час третьего. Каждая деталь тщательно и троекратно проверялась и лишь затем монтировалась на место. Сборка шла медленно, но надежно, вселяя уверенность.

И вот третий «Вихрь» красовался на транце. Подсоединили бак, из которого и литра топлива не выработали, подкачали грушей в поплавковую камеру порцию топлива и начали. Как начали, так и закончили все взмыленные. Боцман смотрела на нас с сожалением. Было видно, как ей жалко нас. Молча пошла к столу что-то готовить. Стартер, пружины, ручки, защитная решетка, гребной винт и прочее не пригодившееся железо зазвенело и отодвинулось в сторону.

Все, я сдался. Нету мочи, нету сил. Руки опухли, поцарапаны, с обдертой кожей, перемазаны йодом. Пятый день раскручиваем-скручиваем, гребем туда, затем обратно. Пальцы на руке приняли форму куриной лапы. По берегу набросано «Вихрей», стол завален деталями, в лодке полно инструмента. Васильевна по-хозяйски приспособила два тополя для древнего способа сушки белья - натянула стропу и уже ни на что не надеется. Я тоже. И хлопцы в отчаянье.

Завтрак, а затем и обед ушли внутрь, как необходимость. Взял удочку и пошел рыбачить. Клев пропускал, рыбу ронял. Ушел к берегу. Сел на корча. Ничего не понимал я в этой ситуации. Докурю, а затем последний раз дерну и отправлю и это запасное железо на берег.

Залез на заднее сиденье, удобно умостился и давай наблюдать, как под качками груши поплавок уверенно поднимается. Подкачал последний раз и... Что это за шарик выпал из карбюратора? Я качнул еще раз. Несколько шариков как стекляшки выкатились из диффузора. Я подставил ладонь и накачал немного смеси. В ней отчетливо перекатывалось несколько беленьких шариков. Я вышел из лодки и побежал на камбуз за пустой банкой. Все смотрели на меня. По моему виду поняли: что-то случилось! Я отсоединил шланг и накачал топлива в стеклянную банку. По дну бегали веселые шарики. Я наклонил банку и они, как в замедленной съемке медленно скатились вниз и слились в одну массу. Эврика! В топливе была вода! За работу товарищи! Расходную канистру на берег, туда же лейку, банки. Перелив канистру, отфильтровали 2 литра воды. Затем следующую. И так весь запас топлива. Набралось около 10 литров воды!

Отфильтрованную канистру сразу в транцевый отсек. Прокачали систему. Третий «Вихрь» запустился с третьего раза. Затем навесили второй. Тот тоже не заставил долго упрашивать. Затем первый. Этот вообще с пол-оборота. Ура! Ура! Ура! Берег ожил, все заискрилось, все повеселели. Мотор подпевал своим тихим урчанием. Я боялся заглушить его. Тишина меня пугала - пусть немного повеселит душу. Как он поет! Как он прекрасно дымит! Как он великолепно тарахтит, вызывая позвякивание каких-то неприкрученных железок.

Взглянул на часы - 17-00. Ну, что, завтра едем? Какое завтра? Заскучавший экипаж, как застоявшиеся кони. «Нет, нет, нет, нет- мы хотим сегодня! Нет, нет, нет, нет - мы хотим сейчас!».

Тогда - к отходу! Тополя освободились от непросохшего белья, палатка рухнула, вмиг сложена и упакована в мешок, посуда скрипела от дружного нажима песка, канистры быстро оказались на местах. Все наше покинуло берег и оказалось с нами в «Прогрессе». Вольноопределяющийся заскочил последним, радостно виляя своим куциком. Вперед!

Протикало 18-00.


Действие второе

У всех радостно светились лица. За пять дней вынужденного простоя хорошо изучили материальную базу и загорели. У нас с сыном окрепла мышечная система. Андрюша познал секреты кулинарии под руководством Свет Васильевны, которая в свободное от основного отдыха время что-то делала в палатке минут так девяносто, а то и сто двадцать, никого не беспокоя.

Итак, наша компания из четырех человек в лодке, не считая собаки, находилась на своих местах согласно штатного расписания и выполняла свои служебные обязанности. Капитан -командовал, штурман - управлял, юнга - подавал кофе, а боцман... Где боцман? Удобно умостившись под широкой соломенной шляпой принимала солнечные ванны. Кто берет с собой соломенные шляпы на борт быстроходного судна? Может и сдуть вместе со шляпой. Моя дражайшая! А как же! Пусть лягушки, цапли и ужи полюбуются. Они такого не видели никогда!

Первый привал. Нужно обследовать берег. Много орехов, шиповника, яблок, но все зеленое, ведь начало июля. Насобирали много дичек на компот.

Я не поленился и полез на самый верх. Берег крутой. Высота метров триста. Пока забрался на вершину - запыхался. Бывший «Восточный вал». Да, было на что фюреру надеяться. При такой высоте берега да еще мощной водной преграде, когда все просматривается невооруженным взглядом километра так на 3-4. Подойти незамеченным - невозможно! Вот почему при форсировании Днепра было так много присвоено званий Героев Советского Союза. И много павших. Ведь в Советской Армии было принято: если ты в сапогах и шинельке с автоматом, патронами, гранатами и вещмешком не мог переплыть реку - ты плохой солдат. Такого и не жалко. Это у американцев плавающие авто, транспортеры, наплавные мосты и пр. техника. А нам для чего всякие излишества? Отломал штакетину и поплыл!

После привала двинулись. Сильный южный ветер дул прямо в нос, срывая с форштевня брызги и занося их на палубу, - ведь шли перегруженные и "Прогресс" вспучивал мощный бурун. Вольноопределяющийся Данька, лежавший всю дорогу на палубе и гревшийся на солнышке, поначалу ловил крупные брызги - баловался. Постепенно вымок и ему это не понравилось. Отряхнулся, вильнул хвостом и пошел по бортовой потопчине в кокпит. Спрыгнул вниз, примостился на солнышке дальше от ветра.

И я решил уйти от ветра и брызг в протоки вдоль левого берега. Раньше это были луга и заливные берега. Глубины небольшие - 1,5- 2 метра. Иногда двигатель шпорой скребся по дну, выворачивая буруном водоросли. Здесь масса островов и островков. За двадцать лет все позарастало рогозом и камышом, и среди этого растительного травяного леса струи воды промыли протоки от двух до десяти метров шириной с чистым песчаным дном. Иногда эти протоки раздваиваются, расходясь в разные стороны, или заходят в глухие заливы. Будешь правее держать - выйдешь в Днепр, а левее - упрешься в берег. Золотая середина -то, что нам нужно. Здесь и начинается царство тишины, прикрытое островами, лесами и стенами плотного камыша. Чтобы не портить впечатлений, перевожу «Вихрь» на самый малый газ. По курсу перед форштевнем снуют стайки рыб, возглавляемые крупным судаком. Он как главный знаток этих мест прокладывает нам курс, резвясь из стороны в сторону. Ну, как дельфин!

Выходим на плес, затем ныряем в такую узкую протоку, что камыши трутся о борта. Здорово! И не обычно! Протаранив стену камыша, выползаем на очередной водный простор. Впереди, в метрах десяти по воде расходятся волны от рыбьей спины с плавником.

При нашем приближении рыба нырнула и вынырнула чуть впереди, затем справа от нас, затем слева. Раненая, что ли? Началась охота. Ее поймали сачком. Через сто метров история повторилась. Только в действии принимали участие две рыбы. Мы вошли в азарт и давай гоняться за обеими. Одна нырнет- другая плавает, затем наоборот. Нет, так ничего не получится, нужно сменить тактику. Штурман и юнга полезли на нос, вооружившись веслами, я пересел для равновесия на румпель, а боцмана вооружили ведром с единственной пока рыбиной. И гон начался. По команде с носа я давал то лево на борт, то право, как бы наводя «Прогресс» на цель. Два поочередных удара весел, взмах сачка и очередная крупная рыба оказывалась в ведре. Мы развеселились. Вот так рыбалка! Дальше в игру вступили три рыбы. Отработав тактику и технику лова, дела у нас пошли веселее.

Мы хохотали без умолку. Каждый удар весла вызывал тучи брызг и громкий Данькин лай, который активно хотел принять участие в охоте, но никак не мог найти своего места в этой странной для него процедуре. Наконец он умостился около ведра и давай наблюдать, как в нем кувыркается очередной краснопер. А мы заливались от хохота. Я представил эту картину со стороны.

По водной глади рыщет то влево, то вправо «Прогресс» с двумя «рыбаками» на носу, то круто разворачивается, то кружится на месте. А те лупят по воде веслами, периодически вылавливая что-то подсакой, при этом сотрясая воздух дружным хохотом. Просто сюжет для кинокомедии.

Набив почти полное ведро рыбы, встали на ночевку. Разбили лагерь, приготовили дрова. Как только начало смеркаться, нас атаковали скопища комаров. Они были какие-то особенно агрессивные и кусючие. Передвигаться приходилось бегом. От горячего ужина отказались - все съели сухим пайком. Лишь когда разожгли костер и он задымил, стало немного легче. Вот тогда напились чаю и под накомарники в палатку и лодку! Улеглись, а в ушах стоит какой-то фон. Так тихо!

Восход солнца. Это вдохновение! Это зов жизни! И вообще, красиво! Восход - восходом, а кушать хочется всегда. В завтрак отъелись, и за ужин отомстили комарам. По коням-м-м! И «Прогресс» снова нырнул в речные джунгли, по которым разносился запах хвои. Странная смесь воды и запаха хвои порождала непривычные ощущения. Запах воскрешал в памяти одни впечатления, а глаза воспринимали совершенно другие. На границе этих явлений возникал приятный психологический конфуз. Через очередной узкий проливчик выползли у живописного, но крутого острова, но причалить негде - все удобные места заняты, ведь разгар отпускного сезона. С час крутились между островами. То мало зелени на острове, то нет пляжа, то заросшие водорослями подъезды и неудобно кататься на лыжах. Каждому члену экипажа нужно было угодить. Лишь один вольноопределяющийся был доволен всем. Ему все равно, где махать хвостом. Главное, чтобы было побольше ворон - есть кого гонять. Охотник!

Мне надоели все притязания, и я взялся за бинокль. Мощная оптика помогла - нашел место, удовлетворяющее всех. Прекрасное мелководье у берега с плотным песком и прозрачной водой - хороший пляж, много зелени, - удобное место для палатки, спасение от зноя и большие массивы воды без водорослей - прекрасное место для катания на водных лыжах. Всем стало хорошо. А теперь газу до отказу, чтобы не успели перехватить островок, ведь дистанция приличная.

«Прогресс» зашуршал килем о песок метров за пять от уреза воды и замер. Первым в разведку бросился наш спаниелек. С растопыренными лапами, с развевающимися в полете ушами, он плюхнулся на мелководье. За ним начали выпрыгивать за борт остальные. Зрелище напоминало высадку морского десанта. Каждый с собой что-то тащил на берег. С каждой ходкой на берег «Прогресс» подвсплывал, освободившись от очередной порции груза. Палатка, стол, канистры - основная наша тяжесть, - первыми оказались на берегу. Разбили лагерь и произвели последнюю операцию - вкрутили водяной насос и прокачали его. Вода оказалась холодная и без запаха. А теперь купаться!

Настал период размеренно-ритмичного отдыха, с элементами активного. Особое место отводилось вечерней рыбоохоте. В этом веселом процессе участвовали все. Это превратилось в священнодействие и в правило - ужин рыбный. Консервированные помидоры и томатный сок шли под рыбу изумительно. А что могло на природе не пойти?

В свободное от общественных поручений время каждый занимался своим любимым делом. Мальчишки выпросили у меня «Прогресс» для катаний. Поскольку выход на лыжи у юнги ну никак не получался, я выделил им на период отпуска одну канистру бензина для катаний. Условие лишь одно - кататься в поле зрения в отведенных границах, чтобы я мог за ними наблюдать. Вадик хорошо знал технику управления лодкой, но для безопасности был под контролем. Хотя им уже по семнадцать, но еще дети.

А у меня, наконец, появилось время для осмысления происшедшей ситуации с моторами. Я с фотографической точностью начал воспроизводить всю ситуацию. Я сам себе удивлялся: почему не проверил топливо сразу? Да потому, отвечаю сам себе, что на нем ведь выезжали со стоянки и возвращались и все было нормально. Ведь заглохли после принятая на борт бубликов. Стоп!

Когда мы стояли у берега, я заметил, что канистра стояла заливной горловиной к транцу, и топливо подтекало из-под пробки. Так ее поставил кто-то из ребят, скорее всего Андрюша по незнанию - ведь корпус стоял подтянутый на берег с углом, приблизительно равным углу, при котором «Прогресс» глиссирует. Естественно, топливо в полной канистре сместилось к горловине. Я же ставлю канистру всегда горловиной к кормовой перегородке, а заборным штуцером к транцу. Так обычно все и делают, чтобы при окончании топлива заборная сеточка до последнего находилась в нем. Так вот в чем причина - сообразил я!

Теперь все понятно. Когда расходная канистра «Вихря» стояла неправильно, то заборный ее штуцер находился с той стороны, которая была приподнята и вода скатилась в противоположную сторону к горловине. Здесь же сидел и я. Да плюс еще создаваемый корпусом на ходу дифферент на корму. В таком положении вода не доставала до заборной сеточки и двигатель нормально получал топливную смесь. Когда же я переставил канистру, вода перекатилась и заборная сеточка оказалась в ней. Естественно, что ходить по воде на чистой воде еще никому не удавалось. И мне тоже. Вот не ясно, откуда в шести канистрах столько воды! Это тайна останется лишь в догадках и различных умозаключениях.