Шестнадцатилетний капитан идет вокруг света!

Р. Л. Грэхем, Катера и яхты, №19-20, 1969 год

Каждый, с кем я встречаюсь, обязательно задает мне два вопроса. Прежде всего, почему я решил пройти вокруг света один с помощью такого ненадежного средства, как парус? И второе: как мне удалось получить согласие родителей на это рискованное путешествие?

В день, когда мне исполнилось 16 лет, я набрался нахальства и заявил родителям: «Вы знаете, что я уже несколько лет мечтаю походить под парусом по Тихому океану. Может быть, теперь это осуществимо?» Я был уверен, что не встречу сопротивления со стороны отца. Он часто рассказывал мне, как в 16 лет сам собирался совершить подобное плавание в одиночку. Помешала вторая мировая война. Но вызывала беспокойство позиция мамы.

Как оказалось, я беспокоился не зря. «Как будет со школой?» — спросила практичная мама. Я высыпал на нее кучу доводов: плавание поможет мне получить всестороннее образование, я сам увижу чужие земли, других людей, — это лучше, чем читать о них в книгах. А учебники я возьму с собой — мне предстоят долгие недели одиночества, можно будет выучить всю программу наизусть. К тому же, — продолжал я скороговоркой, не давая маме вставить слово, — я не могу жить без паруса и чувствую себя вполне счастливым только в море. И ты прекрасно знаешь, бояться за меня нечего, ведь отец научил меня как следует управляться с парусами.

Это был мой главный аргумент. В 1962—1963 годах вся наша семья — отец, мама, старший брат и я — провели «на плаву» тринадцать месяцев, измерив вдоль и поперек южные моря Тихого океана на 11-метровом кэче «Золотая гончая». За время плавания я научился определяться по солнцу и звездам, предугадывать изменения ветра и состояния моря, чувствовать, как поведет себя яхта в той или иной ситуации, постоянно поддерживать в исправном состоянии судно, такелаж и рангоут. А главное, я проникся к морю уважением и любовью.

К моему несказанному удивлению, мама не ответила категорическим «нет!». Правда, она потребовала, чтобы я шел в море не один.

В то время я еще не собирался идти вокруг света. Но когда я засел за карту, то само собой получалось, что я все дальше и дальше раздвигал границы предстоящего рейса, пока не ткнул карандашом в южноафриканский порт Дурбан — отсюда пойду обратно. На следующий день уже показалось совершенно логичным продолжить маршрут вокруг Африки и сделать его кругосветным.

Все вечера я проводил над картой. Сначала попутные пассатные ветры домчат меня до островов Самоа и Фиджи, потом пройду до Австралии, пересеку Индийский океан, обогну Южную Африку и выйду в южную Атлантику. Затем — Карибское море и Панамский канал приведут меня домой, в Гонолулу.

Мы принялись искать подходящую лодку. Вскоре отцу на глаза попался «Дав» («Голубь») — 8-метровый пластмассовый шлюп, в который я влюбился с первого взгляда. Яхта была оборудована алюминиевыми мачтой и гиком, и хотя прежний владелец предназначал ее для коротких дневных выходов, она показалась нам достаточно прочной и для океанского плавания.

Лето 1965 года мы с отцом посвятили изучению карт, ветров, океанских течений и погодных условий различных районов, чтобы выбрать наиболее благоприятный маршрут. Одновременно мы переделывали яхту, готовя ее для предстоящего трудного рейса. К осени я стал разыскивать сверстников, желающих составить мне компанию на время плавания. Желающих оказалось предостаточно, но не нашлось ни одного, кто сумел бы уговорить своих родителей. Так что когда «Дав», наконец, отправился в путь, в состав его экипажа входили трое: капитан Робин Грэхем и «матросы» — котята Джули и Сузи.

«Дав» ремонтировали и готовили к плаванию в Лос-Анжелесе, откуда в августе я и перегнал его в Гонолулу. Пробный рейс прошел отлично — 2230 миль за 22,5 дня. Теперь каждый день отсрочки казался преступлением, а кроме того, имелась реальная опасность, что мама передумает и наложит вето на всю затею. И вот, 14 сентября 1965 года я оттолкнулся от пирса в Гонолулу и поставил паруса. Над все увеличивающейся полосой воды между пирсом и яхтой долго не смолкали прощальные возгласы.