"Аита Пеа-пеа" выходит в море

Полдень. На солнце что-то около сорока.

К нам подходят шоферы проезжающих автомашин, присаживаются на корточки, и течет неторопливая беседа. Пьем чай, быстро приготовленный на бензоплите.

Снова в путь., Нарочито небрежно дергаю шнур стартера — «Ветерок» заработал сразу, почти бесшумно. — Джуда якши! — очень хорошо! — слышны возгласы одобрения.

К вечеру подходим к поселку Аманоткель. Немного ослабли баллоны, одна секция довольно заметно. Общими усилиями справляемся с камерой, а Татьяна подсвечивает фонарем и отгоняет комаров. По оплошности не захватили диметилфталат и уксусную кислоту; на месте, конечно, ни того ни другого не достать.

Наконец, камера вставлена в секцию, накачана, все это на плаву, в воду не сойти — около берега глубина сразу обрывом до двух метров. На подмогу комарам прибыли москиты. Скорей вперед! Ночь звездная, теплая, ветра почти нет. На полном газу выскакиваем на простор реки. Счаливаемся с байдаркой бортами, останавливаем мотор, накрываем «достархан» — скатерть и ужинаем, наслаждаясь тишиной и покоем. Течением нас прижимает то к одному, то к другому берегу, и тогда над нами вырастает четырехметровая стена камыша. Изредка включаю портативный прожектор, провожу по поверхности реки, по камышевой стене. Вдруг где-то в глубине зарослей раздается треск ломаемого тростника, хрюканье, визг —спугнули кабанов на кормежке.

Луна зашла, но мы идем дальше в поисках места для ночлега. Пару раз садимся на мель прямо посередине реки, а спустя час попадаем в сильный улов и, пока разбираемся в чем дело, нас относит назад метров на триста. Повороты русла почти не видны, их угадываешь только по течению. Вдруг резкий бросок катамарана в сторону чуть не сваливает меня в воду. Байдарка делает развороты то в одном, то в другом направлении почти на 90°, пока натянувшийся буксир не вытаскивает ее из опасного места. Видимо, попали в сильное свальное течение.

Следующий день проводим с рыбаками-казахами, охотимся на уток, отдыхаем. К вечеру прощаемся.

Стемнело, когда мы, наконец, почувствовали дыхание моря. Остановив мотор, слушаем шум волн, вдыхаем свежий морской ветер. Берега растворились в темноте, нужно причаливать, а куда — неизвестно. Вдруг невдалеке блеснул огонь, погас, снова зажегся: все в порядке, это маяк «мигалка» на мысе при впадении Сыр-Дарьи. Причаливаем к песчаной косе, местами поросшей камышом. Пахнет морем, водорослями, вдали на баре шумит прибой. Хорошо!

Перед выходом в море ремонтируем катамаран, усиливаем набор байдарки, готовим емкость под пресную воду. Последний раз купаемся, ловим рыбу, моемся, стираем в пресной воде. Далеко на горизонте видны высокие берега полуострова Кугарал.

К вечеру прибой стал стихать. Мы с Володей пошли на разгруженном катамаране разведать обстановку и заодно проверить нашу небольшую сеть, поставленную на мелководье. Пустой катамаран легко выходит на глиссирование. Поплавки еле касаются воды, и мы мчимся по затихающему вечернему морю прямо на красное закатное солнце.

Выходим на мелководье. Здесь воды Сыр-Дарьи впадают в море четырьмя протоками, раскатываются, смешиваются с морской водой. Километров на 25—30 пробивается мутная вода, неся глину, песок и много корма рыбе. Поэтому основной рыбный промысел на Аральском море сосредоточен в устьях Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи. Вероятно, в связи с изменяющимся водным балансом рек, воду которых усиленно разбирают на орошение, уровень моря будет продолжать понижаться, многие заливы превратятся в солончаки, исчезнут рыбные пастбища на мелководьях, и только в легендах будет храниться память о вкуснейшей аральской вобле, громадных, с поднос величиной лещах, красавцах усачах и гигантских двухсоткилограммовых сомах. Уже сейчас добыча рыбы резко сократилась, некоторые виды потеряли промысловое значение. Проблема Арала, так это называется.