Нантакет по правому борту

Встаю. В тесном пространстве между мачтой и релингом мне удобно. Теперь не нужно напрягать все тело, чтобы сохранить равновесие. Странное депо: я не ищу желанный огонь, а смотрю только туда, где он должен, как я считаю, находиться.

Много недель я провела в окружении только воды и неба, преодолевая, милю за милый в стремлении достичь цели — увидеть стоящий на якоре плавучий маяк, окрашенный в красный цвет, с белой надписью на борту: «Нантакет».

Время идет незаметно. Медленно! Быстро! Я совсем потеряла голову. Только смотрю.

— Есть! Нет! Да! Нет!

Справа по курсу вижу проблеск огня! Исчез. Опять. Проблеск — темно.

— И раз, и два, и три, и четыре... — считаю.

— Нет! Я ошиблась!

Сначала: и раз, и два... Где он! Мощный фонтан воды бьет в лицо. Ничего не видно. Протираю руками глаза. Ничего не вижу.

— Значит, ошибка! А может это какое-то судно подсвечивает своей «фарой»! Опять!

Ритмично отсчитываю секунды. Проблеск — пауза, проблеск — пауза, пауза, пауза... Почему не светит! Есть!

— Секундомер! Где секундомер! Впрочем, сначала нужно проверить, регулярны ли проблески... Проблеск— долгая пауза, проблеск — пауза, проблеск... Приметы вроде совладают!

Качусь по палубе, ударяюсь коленкой об утку. Бросок тела, длинный прыжок — и я в кокпите. Сбегаю по трапу в каюту, падаю, встаю. Лихорадочно хватаю секундомер. Шнурок зацепился за крючок. Дергаю, узел на шнурке затягивается еще сильнее. Распухшие неловкие пальцы не могут с ним справиться. Я вся дрожу от нетерпения. Или от холода!

Кладу обе руки на стол, опускаю на них голову и приказываю себе успокоиться. Старым, проверенным методом «вся собираюсь в кулак» и постепенно заставляю себя снова быть деятельной, решительной, невозмутимой. Методично развязываю запутавшийся шнурок и закручиваю его на руку, чтобы не упустить секундомер. Встав коленями на кресло, через широкий стол, заваленный картами и книгами, лезу в шкафчик за угольником. При такой качке взять пеленг можно только самым примитивным способом. Зажигаю фонарик и кладу его в карман. Запас батарей у меня большой, а конец рейса близок.

Снова вылезаю на палубу. В одной руке у меня секундомер и угольник, другой я крепко держусь за шкоты. Теперь мне нужно перейти на подветренную сторону, где удобнее брать пеленг. Крен огромный, палуба здесь в воде, но я стою надежно, опираясь о гик, и только через резиновые подошвы сапог ощущаю холод.

Среди черных кучевых облаков ясно видны проблески огня. Они хотя далеко — почти ослепляют. Когда яхта соскальзывает в ложбину между волнами, ничего не вижу, а потом — опять огонь. Сначала я считаю: и раз, и два, и три... Повторяю счет, затем проверяю секундомером. Второй раз, третий. Проверяю время паузы и всего периода.

Должно быть десять секунд!

— Есть! — Стрелка секундомера показывает ровно столько. — Есть! Да, это Нантакет. Я вижу его...

— Я переплыла Атлантику! Я сделала это. Сделала. Я по ту сторону океана. Переплыла его одна, совершенно одна!

Какая минута! От радости сжимает горло. Я стою по колено в воде и победно смотрю на Нантакет — характеристика его огня запомнится на всю жизнь: проблеск — пауза — проблеск — долгая пауза — период десять секунд!