На яхте через Европу

Затем — снова Бельгия. Древний Гент с его знаменитой колокольней, увенчанной позолоченным драконом, сверкающим на солнце. Наконец, Брюгге. Высокие двускатные крыши, мелодичный перезвон колоколов многочисленных соборов, грациозные лебеди, пересекающие каналы, в которых, как в зеркале, отражаются арки древних мостов. Накормив лебедей остатками своих хлебных запасов, мы вышли в открытые воды — Северное море, Ла-Манш.

Каус, расположенный на острове Уайт, у которого должна была проходить девятидневная парусная регата, подобно магниту, притягивал нас в Англию. Я никогда не видела столько яхт сразу и не слышала столько «яхтсменских» разговоров. В гонках, устраиваемых местными яхт-клубами, ежедневно участвовало до 300 судов. Нас ожидало множество самых разнообразных впечатлений: состязания 12-метровиков, несущихся с полными ветра ярко раскрашенными спинакерами, подготовка океанских крейсерских яхт к 600-мильным гонкам до скалистого остроза Фастнет и назад до Плимута, празднично украшенные военные корабли, разноцветные костюмы яхтсменов...

Было забавно разглядывать троты — так англичане называют вереницы лодок, связанных между собой и пришвартованных к рейдовым бочкам. Мы насчитали по 20 лодок в одном троте. Когда поднимается ветер или отчаливает одна из лодок, возникает ужасная неразбериха, особенно ночью, в темноте, или когда экипаж отчаливающей лодки не потрудился вновь связать остающиеся суда.

Мы задержались с отплытием, чтобы присутствовать при старте Фастнетских океанских гонок. В течение всей недели, предшествовавшей гонкам, погода стояла замечательная. Но теперь поднялся 30-узловой ветер; небо угрожающе нахмурилось, даже на спокойном участке между островом Уайт и побережьем Англии поднялась зыбь. Сильно кренясь, яхты выходили в море. Из-за качки их мачты эффектно перекрещивались. Я подумала о том, что ожидает экипажи этих судов: холод, ветер, качка, мокрые койки и одежда, кое-как приготовленная еда, несколько дней напряженного труда. Гонки Фастнет слывут одними из самых трудных; в этот день я поверила, что так оно и есть.

На следующий день мы взяли курс на Гавр. Еще перед завтраком я приготовила бутерброды, чтобы не беспокоиться о еде в случае сильного волнения. Нам нужно было пройти 100 миль, из них почти 90 по Ла-Маншу. Весь этот путь мы проделали под парусами за 12 часов!

На следующее утро мы вновь надолго сложили мачты «Янки» и, запустив двигатель, начали продвижение вверх по Сене. В Конфлане мы увидели такое скопление судов, какого нет ни в одном порту. Баржи стояли вдоль берега в четыре, а то и в шесть рядов. Речные порты совершенно не похожи на морские. Здесь вы не увидите подступающих к самой воде ресторанчиков и погребков; господствует почтенная семейная атмосфера. Женщины переходят с одной баржи на другую, нанося визиты, на берегу играют дети, под деревьями восседают посасывающие трубки мужчины. Многие семьи поколениями живут на воде.

Остается всего 15 миль до Парижа. Неповторимого, пленительного Парижа! Но насколько иное впечатление получаешь от этого города, смотря на него не с улиц и площадей, а с его рек и каналов! «Янки» посетил «квартал плавучих домов» в Нейли, где стояли самые разнообразные по внешнему виду суда. Некоторые из них выглядели, как уютные крестьянские хижины. Другие напоминали элегантностью модные виллы. Одна яхта облицована стеклянной черепицей, другая оформлена как миниатюрный пароход. На палубе третьей устроена студия, через большие окна которой можно видеть странной формы скульптуры. На каждом плавучем доме есть собака или кошка. На берегу, вблизи мест постоянной стоянки большинства судов, разбиты маленькие сады.