Шестнадцатилетний капитан идет вокруг света!

По пути на Суву я решил сделать остановку на Вити Леву — главном острове архипелага Фиджи. Вечером 1 июля «Дав» вошел в гавань. Я пришвартовался и вылез на пирс, предвкушая горячий обед в кафетерии, но не тут-то было: меня остановил полицейский чиновник. «Вы собираетесь задержаться на Фиджи? Тогда вы должны внести залог в 100 долларов или предъявить нам билет на обратный рейс самолетом. Вы где живете? На Гавайях? Будьте любезны, покажите мне билет на рейс Фиджи — Гонолулу!»

У меня не набралось и 25 долларов. Приуныв, я повернул было обратно, но тот же чиновник предложил выход: «Обратитесь в американское консульство, пусть они дадут нам гарантии, что помогут вам, если вы останетесь без денег. Видите ли, нам вовсе не улыбается перспектива отправлять вас домой, как несовершеннолетнего, за свой счет»...

Консул охотно пошел навстречу, и я, отдохнув пару дней, принялся за текущий ремонт яхты. Во время работы я чувствовал себя чем-то вроде редкостной золотой рыбки в аквариуме: с пирса на меня постоянно глазели туристы, которых на Фиджи множество в любое время года. «Вы говорите, что приплыли на этом чайничке из Калифорнии? — Недоверчивое покачивание головой. — Идете в одиночку? Да вы сошли с ума!» Подходит следующий: «Вокруг света? Один? Вы сами должны понимать, что это напрасная затея».

К северо-западу от Вити Леву лежат идиллические, но опасные для моряков острова группы Ясава, окруженные сплошным кольцом рифов. Меня привлекали там, главным образом, раковины — коллекционеры съезжаются сюда за ними со всех концов света. Я собирал раковины с самого начала путешествия, но на Ясавах коллекция удвоилась. Набрав достаточно моллюсков, я сложил их в ведро, засыпал песком, как это делают местные жители, и выставил на солнце в корме яхты. Когда через пару дней я вылез на палубу, а ветер подул с транца, страшное зловоние чуть не заставило меня прыгнуть за борт. Но зато раковины получились на славу.

Предположив, что столь прекрасная оболочка не может содержать ничего неприятного на вкус, я сварил несколько раковин себе не ужин. Тугое, жесткое мясо полетело за борт — с таким же успехом я мог бы жевать резину.

«Дав» стоял на якоре метрах в 120 от берега, и для сообщения с островом я оснастил свой тузик, поставил мачту-шест и парус из простыни. Под ветер мой «парусник» шел прекрасно, но передвигаться против ветра на нем было невозможно, и иногда приходилось прыгать в воду и плыть впереди тузика, держа в зубах носовой фалинь. Эта сцена всегда привлекала большое количество любопытных, в основном младшего возраста. Лишь через несколько дней я узнал, что они приходили поглазеть, как мною будут закусывать акулы — прибрежные воды кишат этими тварями и плавать здесь очень опасно. Островитяне до сих пор, по древнему обычаю, бросают тела своих умерших в море, а акулы быстро расправляются с ними.

Вскоре я перекочевал на остров Натула, где пострадал из-за увлечения раковинами. Охотясь за наиболее интересными экземплярами, я беззаботно перевернул большой подводный камень, и тут почувствовал очень болезненный укол в руку: меня задела проживавшая под камнем маленькая «каменная рыба», носовой плавник которой содержит сильный яд. Так как я знал, что укол этого крошечного страшилища может грозить смертью, то со всех ног кинулся к группе местных жителей, тоже неподалеку собиравших раковины. Они наложили мне жгут, чтобы локализовать действие яда. В течение трех часов рука горела, как в огне. За 10 дней рана зажила полностью, но черное пятно на месте укола сохранялось в течение нескольких месяцев.

Еще на Тонгатапу я накупил изрядный запас корней растения кава, весьма ценимого островитянами. Прибыв в какое-нибудь селение, я первым делом вручал местному старшине, как того требует обычай, пучок этих дефицитных корней. Как правило, тут же следовало приглашение посетить церемонию, которую жители Фиджи устраивают для почетных гостей.